В заброшенном здании Морского-речного вокзала Архангельска можно увидеть скелет мифической нерпы и услышать истории из жизни известных северян — горячих, импульсивных, страстных. Именно таким людям посвящен спектакль «Север» — а вовсе не холодным и расчетливым, как можно было бы подумать.
«Север» — экспериментальный проект Архангельского молодежного театра, над которым работали режиссер Сергей Чехов, художник Анастасия Юдина и композитор Владимир Бочаров. Два этажа вокзала, включая бывшие хозяйственные помещения, превращены авторами в необъятную инсталляцию, зайти в пространство которой и покинуть ее можно в любое время, когда здание открыто для посещения. Здесь каждый выстраивает свой маршрут, создавая свой собственный спектакль с уникальным сюжетом.
Еще одна его особенность в том, что зрители не видят актеров, но слышат их голоса. Для этого в локациях, каждая из которых становится своеобразным «домом» (кельей, ледяной пустыней, тюремными застенками или комнатой в советской квартире), где обитает один из персонажей спектакля, установлены колонки и мини-проекторы. В разных помещениях и закутках вокзала транслируются интервью с актерами, каждый из которых взял на себя роль той или иной знаковой для Архангельска личности: проведя свое собственное исследование, они давали интервью режиссеру от лица своего героя.
Среди персонажей — святой Артемий Веркольский, сказочник Степан Писахов, полярник Георгий Седов, музыкант и создатель Международного джазового фестиваля в Архангельске Владимир Резицкий, серийный убийца Владимир Третьяков… А еще в центре внимания авторов спектакля оказались трамвай, живущий теперь лишь в воспоминаниях архангелогородцев (в спектакле-инсталляции его можно увидеть в кадрах документального фильма), и деревянный небоскреб, построенный бизнесменом Николаем Сутягиным.
Для меня путь по «Северу» начался с истории революционера Федора Чумбарова-Лучинского, именем которого названа любимая горожанами пешеходная улица в центре города — Чумбаровка. Этот юноша (когда он погиб при штурме Кронштадта, ему было всего 22 года), писавший чистые незамысловатые стихи, был одним из самых «идейных» большевиков и, по его признанию, «всегда лез туда, где горячо», торопился жить и выбрал для себя единственно возможный путь — неистового и принципиального борца за свои идеалы. Слушаешь рассказ-исповедь (заслуженная
«По соседству» с революционером — комната не менее стойкого и принципиального героя, исследователя северных морей Георгия Седова, погибшего в экспедиции на Северный полюс. В темноте выхваченное светом проектора пространство кажется белым и холодным, как арктические льды. На пол проецируются кадры исторической хроники — отправление экспедиции Седова из Архангельска, — а при входе в помещение на стене черным по белому расписаны симптомы цинги. Зная о своей болезни, Седов тем не менее считал, что как офицер «не имеет права» никого задерживать, время уходит, а все остальное можно «перетерпеть» — чтобы хотя бы часть пути пройти до зимовки… Вслушиваешься в два голоса, звучащих словно бы в диалоге потока сознания — глухой и невнятный пожилого человека и молодой, не слишком уверенный, но спокойный (Виктор Бегунов и Максим Дуплик), — и понимаешь, что, даже зная наверняка фатальную обреченность затеи, он не мог отступить от задуманного.
Невозможно все истории послушать полностью за одно посещение — рассказы от лица персонажей звучат от получаса и более, поэтому где-то приходится «обрывать» историю на половине и продолжать путешествие, интуитивно прокладывая маршрут. На какое-то время можно прервать «путешествие» по закуткам и коридорам и выйти в просторные светлые комнаты с большими окнами с видом на Северную Двину. Здесь спокойствие замерзшей реки, голоса чаек и морского ветра, шорох и скрип льда — полевые записи, сделанные на побережье Белого моря, словно возвращают гармонию в это место, ставшее на какое-то время средоточием боли людей, живших на Севере в разные не только годы, но и века.
Но ничто не мешает, отдохнув, вернуться к особенно «зацепившим» героям. Несмотря на всю тяжесть и трагизм, которые сопровождают их судьбы, переживаешь их вместе с ними, понимая что-то большее про самого себя и других. «Нельзя ненавидеть людей — они не виноваты, просто запутались», — думаешь вслед за монахиней Валентиной Шангиной (Валерия Коляскина), жестоко убитой красноармейцами в Никольском храме за веру в бога. Задаешься вопросом «а где я сейчас, кто я, и почему живу так, а не иначе?», размышляя над судьбой потерявшегося в 90-е человека, члена преступной группировки Жоры Коржавина (Евгений Шкаев), не сумевшего найти твердую почву под ногами после всего пережитого (как символ всего, что осталось от этого времени и человека в нем, — груда сваленной в угол устаревшей техники от телефона до компьютера). Вслушиваешься в звуки и запахи вместе с создателем знаменитых альдегидных духов CHANEL № 5 Эрнестом Бо (Анастасия Полежаева), который в воздухе Севера «запомнил» легкий оттенок дымка, свежести, воды, дерева, смолы… До того, как начал воплощать запахи Севера в своих ароматах во Франции, во время Гражданской войны, он был комендантом Мудьюгского концлагеря для военнопленных красноармейцев. Действительно — каждое время и место имеет свой запах.
В течение нескольких часов можно услышать как исповедь серийного убийцы, посчитавшего своей миссией уничтожение женщин с пристрастием к алкоголю, так и детские воспоминания святого отрока Артемия Веркольского (к слову, детские ощущения неслучайно воспроизводятся в спектакле — именно в соотношении с ними четче вырисовываются нереализованные стремления, ведущие к разочарованиям). В обоих случаях — конечно, велика доля творческого вымысла. И хотя в процессе создания спектакля актеры собирали информацию в фондах краеведческого музея, библиотеках и архивах, не исторические факты делают спектакль живым и пульсирующим. Все, что понято и додумано про персонажей самими актерами, позволяет преодолеть «документальный» характер рассказа и вывести его на уровень мифа.
От лица героев Севера звучат и боль за родной город, и переосмысление событий и процессов, происходящих с ним, и размышления о том, как могла бы развиваться история того или иного места и складываться судьба человека. «Север» — это еще и спектакль о несбывшемся, о тех возможностях, которые были в свое время упущены в развитии города: где сейчас трамвай и развитое судоходство, почему Архангельск сегодня уже сложно назвать мировым центром джазовой культуры, а талантливые и перспективные молодые люди стремятся покинуть «тупиковый» город? И почему, наконец, Морской-речной вокзал, бывший одним из центров городской жизни, представляет собой концентрацию запустения, реанимировать которое пробуют с помощью искусства? Первоначально в названии спектакля было еще одно слово — «утопия», которое может служить обобщением смыслов постановки.
После премьеры многие спрашивали: «А почему это — спектакль?» Об определениях можно спорить — тесное взаимодействие художника, режиссера и актеров порождает результат на стыке современного искусства и театра. Все-таки театра — потому что, несмотря на создание инсталляции как основы для воздействия на чувственное восприятие зрителя, эффект соприкосновения с чем-то «живым» был бы невозможен, если бы не актерские работы. Несмотря на физическое отсутствие актеров и использованный в спектакле метод интервью, предполагающий естественную, не простроенную заранее, спонтанную речь, за счет проживания актерами тех человеческих историй, которые они затем передавали лишь с помощью голоса, создаются художественные образы персонажей. Здесь нет реальных людей и актерского живого плана, но есть сильнейшее эмоциональное воздействие — через манеру речи, интонации и даже тембр голоса в наиболее удачных случаях создается объемный персонаж, который не менее реален, чем если бы перед нами стоял актер в костюме и гриме. А может быть и более.
Спектакль можно смотреть около десяти часов. В любое время зрители могут выйти в пустое пространство первого этажа, посреди которого увидят скелет огромной нерпы. Можно даже оказаться «внутри» этого мифического ископаемого и понаблюдать из него за Севером, который всегда за окном: отсюда прекрасно просматриваются Северная Двина, железнодорожный мост, речные суда у причала набережной… Скелет нерпы из папье-маше создала художница Маша Богораз из Ростова-на-Дону, с которой Сергей Чехов уже не в первый раз работает вместе. Интересно, что к этой работе мог присоединиться любой желающий — жителей города приглашали помочь в создании арт-объекта накануне премьеры. Так спектакль становится не только актом искусства, но и процессом, который объединяет самых разных людей, готовых подключиться к нему.
