Три дороги — как три линии судеб русских женщин, уходящие вдаль, словно бы в небеса. Лоскутное одеяло, украшенное мезенской росписью — красными конями, символизирующими солнце, плодородие, полную жизнь. И деревянные «коньки» по двум сторонам сцены, которыми украшают крыши домов в деревнях на Пинеге. «Льется речка Пинега в северном просторе…», — звучит напевно и протяжно, с неведомой тоской и все-таки — с надеждой. Так постепенно погружаешься в символическое и в то же время почти физически ощущаемое пространство (сценография Ирины Бирули), где плещется вода в жестяных ведрах, исходит жар от бани и тепло — от человеческих душ.
Женщине в произведениях Федора Абрамова свойственны душевность и теплота. Но в то же время эта женщина и физически сильна, и духом несгибаема. Такова одна из любимых героинь автора — Василиса Милентьевна (Татьяна Потоцкая), для которой нет ничего важнее и дороже данного обещания: «Надо идти, раз слово дадено». Задушевный рассказ о том, сколько было пережито Василисой Милентьевной, ведет ее невестка Евгения (Наталья Малевинская), не переставая заниматься делами по хозяйству — прибираться, мыть посуду, вязать… Ни минуты свободной не проводит без дела женщина в деревне. А когда что-то не ладится, на место деловитости приходит растерянность, не находится места рукам и хочется освежиться водой из кадки. Порой и воспоминания не дают покоя — и о том, как «распотрошили» пять крепких хозяйств на Пинеге, и о том, как парни-лешаки вели расчистки в лесу, и о том, как стали появляться красные ворота и деревянные коньки в деревне… Но вот переведет она дух — и снова берется за работу.
В повестях Абрамова можно увидеть три поколения женщин — вслед за Василисой Милентьевной с ее самоотречением и почти сказочной силой воли появляются все живо смекающая, с деловой хваткой пекариха Пелагея (Яна Панова) и ее дочь Аля (Анастасия Полежаева) — бойкая, с «кипятком в крови», но устремляющаяся уже к совсем другой жизни. Несмотря на расчетливость и властность, которой не отнимешь у Пелагеи, есть в ней и вера в святость своего труда — она не просто печет хлеб, но людям «жизни выпекает». И за эту свою миссию не ждет вознаграждения, а складывает в сундук отрезы ткани на будущие дни, собирает добро, чтобы остались сытные дни про запас. Потому и самое большое разочарование настигает ее, когда результаты дней тяжелого труда оказываются просто никому не нужными «тряпками», вышедшими из моды, — оттого так ожесточенно бьет она ими по полу, словно хочет выбить из себя глубоко застрявшую боль. Но — все невпопад, все мимо. А Василиса Милентьевна кажется в этом новом мире фигурой уже почти сказочной, мифологической, словно воспоминание о прошлом, когда в деревню приезжали за «живой водой» и верили в разные чудеса. Правда, верят в них и до сих пор…